Глава 3. По страницам памятиНе было в те годы интернета, не было цифрового фотоаппарата, а дневник хоть и велся в красивом блокноте с замочком, в 16 лет туда попадали в основном истории школьной жизни - друзья, любовь, учителя... Как ни странно, о лошадях в те годы я писала и говорила мало - они просто были в моей жизни, и этого было достаточно. Поэтому - с камня на камень, с обрыва на обрыв скачут обрывки Битцевских будней, клички лошадей, солнечные блики на песочке манежа. Ни один манеж после Битцевского не стал мне родным, ни в одном не было того неповторимого уюта, как ни странно это прозвучит. Со стороны - манеж как манеж, просторный, но всегда забитый всадниками (СДЮШОР, прокат, индивидуалки, частники - все помещались в одном манеже; несколько позже построили еще один, но народу от этого не убавилось). Тому, кто не отшагивался вечерами в смене после галопа, когда голоса тренеров смолкают и над манежем виснет тишина, тому, кто не слышал стук дождя по черепичной крыше осенним утром, кто пережил работу сварочной команды во время тренировок, да и многое другое, не понять романтику этого неповторимого места. Может быть, как раз потому, что это первый мой манеж, у меня сложилось такое к нему отношение. Объективно он не лучше и не хуже остальных. Субъективно - любимый.
Летом в манеже работали только в дождь, в основном же - на плацу. Плаца было два для проката (были еще для частников, для спортсменов... ясное дело, мы на них не ходили), но на улице я работать не любила. Песок пылил, поливали его один раз в день рано утром, и спасало это только на первые полчаса. В шлеме и сапогах на солнцепеке было жарко, лошади пугались окружающего мира, отшагивания как такового не было - пять минут шагом до плаца (садились верхом у конюшни, сменой ехали до ворот плаца) и столько же - после. Народу на плац в силу его размеров набивалось немного, но суета и неразбериха царили постоянно. В общем, когда с наступлением осени Ольга Юрьевна сообщала, что мы возвращаемся в манеж, я радовалась.
О прокатских лошадях многого не расскажешь - несколько часов ежедневной работы под самыми разнообразными всадниками почти что без контроля тренеров (даже на индивидуальных занятиях зачастую тренера не обращали внимания на своих учеников) создали в Битце тот тип лошади, о котором в конном мире принято говорить с жалостью: "Прокатская". Кто-то был озлоблен и пытался сопротивляться, устраивая своим всадникам родео и зачастую срывая смене занятие. Кто-то покорился своей беспросветной участи, не обладая бунтарским характером, и честно возил всадников по кругу (отвернуть лошадь от стенки было проблемой, они обучены были ходить вот так, уперевшись носом в хвост впереди идущего) - таких спокойных лошадок в прокате особенно ценили. Были и те, кого списывали из спортивных групп - мне на таких ездить не довелось, но смотрели на них все с завистью. Они ходили в сборе, меняли ноги на галопе и спокойно отворачивали от стенок. К сожалению, в этом статусе надолго не задерживались и переходили либо в частные руки, либо в группу бунтарей.
Сегодня многие из тех, кто учил меня тогда, ушли за радугу. Больше всего мне жалко вороного Реванша - он идеально ходил под сильными всадниками и мог целый час простоять под неопытными. Отбивал на хлыст, не реагировал ни на шенкель, ни на голос, ни даже на тренера. Мне довелось поездить на нем всего пару раз, и оба раза я уходила с манежа в отчаянии. Много позже у меня была мысль снова сесть на этого строптивца, но я не успела - его уже продали. Пал в частных руках, как говорят - от колик.
Братом по духу Реваншу был Чупа-чупс - красивый, конкурный, но, как и все СДЮШОРовские, нам, обычным прокатчикам, что называется, "не по размеру". Два сапога пара, они с Реваншем одно время даже стояли рядом, и каким ветром меня занесло на Чупса, я сейчас уже и не вспомню. Он хотя бы рысил подо мной, а галоп делать меня сажали на кого попроще. Была у нас в Битце такая неприятная особенность - среди занятия тебя могли легко снять с коня и пересадить на другого. Не обязательно более простого или более сложного - просто вдруг оказывалось, что на эту конкретную лошадку записывался вот этот дядя и никого другого он не хочет. И ты, обычный прокатчик, должен подчиниться. Так порой наши любимые лошади уходили из-под нас прямо на занятии.
Я растилась заботливыми родителями в парниково-тепличном климате, где главным законом был принцип "Тише едешь - дальше будешь". Поэтому за пять лет занятий в Битцевском прокате я делала галоп раза три, два из которых ничего, кроме сотрясения внутренних органов, мне не принесли ("Перестань облегчаться! - кричала Ольга Юрьевна. - Сядь в седло!" - и это было самой непонятной из всех команд, о ней ничего не писалось в книгах, и в моей рационально мыслящей голове никак не укладывалось: я ведь в седле, что значит "Сядь в седло"?). Сестре нравились резвые рысаки, подруги недоумевали, почему я не прошу супер-крутых коней из СДЮШОРа, а я скромно трусила на лошадках карусельного типа - Фее, Ваксе, Пасхальной... Мне чужды были большие скорости, я падала с учебной рыси всякий раз, когда лошадь делала несанкционированную остановку (что случалось довольно часто), ускорялась или, не дай Бог, козлила. Меня вполне устраивало отсутствие манежных фигур - они у меня не получались, а в те годы своей позорно-стеснительной юности я предпочитала не докапываться до причин, по которым не могла что-либо сделать. Не получается - и не надо. Однажды я вывела из себя тренера тем, что на ее команду "Подойди ко мне" продолжала наматывать круги по манежу до тех пор, пока надо мной не сжалились и не увели со стенки под узцы. Принцип "Галоп, галоп, уже 5 минут как галоп... а, черт с тобой, рысите дальше!" преобладал в процессе этого нашего "обучения". Вопрос, такой частый ныне в Матадоре, "что я делаю не так?" в Битце не звучал никогда. Ну вы же помните, я была очень стеснительным ребенком!
Ничего особенно знаменательного в те годы не происходило. Наматывала круги на плацу или в манеже, изредка нам клали кавалетти ("для общего развития"), но ходили их, понятное дело, кое-как. Посадка оставляла желать лучшего: мыски развернуты в стороны, между крылом седла и коленом легко мог пройти кулак, а корпус всегда кренился вперед под углом 45 градусов. Про носки и колени мне замечаний не делали вообще никаких, а про корпус все время звучала еще одна непонятная команда "Разверни плечи назад". Я разворачивала их, но вперед от этого валиться не переставала (много позже другой тренер внес ясность в эту ситуацию, заменив слово "плечи" словом "корпус". Это к вопросу о терминологии и понятиях). Ни толковой учебной рыси (долго еще я не могла понять, как это - "расслабить поясницу"), ни толкового галопа (я стала его бояться, мне не нравилось, что лошадь не управляемо несется вперед, и было просто больно плюхаться каждый такт по седлу) никто от меня так и не смог добиться. Интересно, что сестра моя, начавшая вместе со мной, занимавшаяся у того же тренера и на тех же лошадях, к 2006-му году сидела и управлялась с конями значительно лучше меня. Я по этому поводу не комплексовала, но время шло, я взрослела, и вместе со мной взрослели мои запросы. В 2006-м со мной случился Выпускной, надо было уже не о лошадях думать, а об учебе, и долго терпевшие мое "баловство" (а иначе отец это и не называл) родители наконец сказали свое родительское "Хватит". Аргументация была проста - отучись в институте, поступи на работу - и катайся, сколько вздумается. Тут уж мольбы стали бесполезны, и сдаться пришлось мне. Я поступила в Высшую школу Экономики на факультет психологии и стала зваться студенткой. Это было темное время моей жизни: изгой в студенческой группе, безнадежно влюбленная в женатого однокурсника, и без лошадей. Этот год дал мне многое в плане саморазвития и становления характера, но лошадей не было. Совсем.
Со мной на одном курсе училась Барышникова Мария. Не так давно я узнала, что в 2007-м году она занималась в Матадоре на Неаполе. У меня был шанс появиться в Матадоре раньше - если бы мы с Машей общались. Но мы не общались, и таким образом, знакомство с человеком, приведшим меня сюда, отложилось на очень много лет. К печали ли, к радости... теперь не узнать.
...на фото сегодня нет сил. Но их есть у меня
Алиса просила или на вечер не записываться, или что-нить светлое на себя надевать, чтоб нас видно было. А потом я график поменяла, теперь днем в рабочие будни приезжаю, когда дети в школе, взрослые в офисах. 
): досыл ПЕРЕД подсказкой и ПОСЛЕ подсказки. Перпендикуляр с прямолинейностью дались мне как-то легче 
)
Диетой убирается попа - зимнее голодание показало, что похудеть - не вопрос, только вовсе не в тех местах, где надо. Моя глобальная беда в том состоит, что я чертовски ленивое существо, и даже полчасика в день уделить физкультуре - проблееемаааа. Стыдоба! 
Я все жду, когда его укатают, но время идет, а песочек все такой же манящий... В нем зарыться хочется 